Мне удалось прочитать дневник Павла Николаевича Зыкина, жителя Шенкурского р-на Архангельской обл, написанный в 1994 году. В нем, кроме личной информации, есть сведения о колхозе «Коллективный труд», в котором работал мой дед, Яков Гаврилович Зыкин. Рукопись представляет собой тетрадь в картонной обложке, текст написан аккуратным почерком. В компьютерном варианте примерно 60 страниц.

          Жил Зыкин П.Н. в деревне Ивановской Шенкурского района Архангельской  области, по соседству с  домом моего  деда. Он хорошо запомнил годы детства и юности : « Деревня наша была небольшая ,всего двадцать с небольшим крестьянских дворов, магазин, школа, да дом бывшего торговца .Дома были расположены по обочинам Московского тракта. Почти у каждого дома росла черемуха. Позади деревни, почти до самой опушки леса, раскинулись поля. Скот пасли в лесу. Для выгона скота была выгорожена улица. Обитатели деревни жили не богато, тихо и спокойно. Все занимались своим делом. Взрослые работали, каждый в своём хозяйстве. Дети играли. Основными нарушителями деревенской тишины были дети, собаки и петухи. Летом деревня оживала. В праздники и в летние тихие вечера собиралась молодежь. Они пели песни, плясали кадриль. Плясали обычно под гармошку, а если гармошки не было, то плясали под плясовые песни.
… Мы играли, как могли, ходили в лес за грибами и ягодами, ловили рыбу на ближайших озёрах. Тогда в лесу было значительно интереснее. Лес не захламляли, как сейчас. Дрова рубили, но рубили при соблюдении определенных правил, рубили в местах, указанных лесником, простым деревенским мужиком. Он был поставлен начальством и общественностью к этому важному делу. Его уважали, слушали и даже боялись
В лесу водилось много рябчиков, куропаток, косачей, глухарей и другой дичи, значительно больше было зайцев и белок. Рыбы в озерах тоже было много. Во-первых, её меньше дохло. Вода была чистая. Озера между собой были соединены канавами. Минеральных удобрений на поля тогда не разбрасывали. Их не было. Во-вторых, во всех озерах были кусты, поставленные мужиками, которые в свободное время занимались рыбалкой. Зимой мы, как и все деревенские ребята, катались с горы на санках, на лыжах. Лыжи у нас были самодельные. Мы делали их из осины, но некоторые ребята к выстроганным доскам прибивали на гвозди носки из старых ненужных решёт.»

          Мне были интересны сведения о работе коммуны и колхоза на Борке. Детали, могли бы прояснить белые пятна в биографии деда. В тексте речь идет о том, как родителей Павла Николаевича вынудили вступить в колхоз, что привело к губительным последствиям. Хозяйство было разрушено, отец умер, здоровье членов семьи было подорвано из-за тяжелого труда: 

      «Особенно мне запомнился 1935 год. Тогда, в семилетнем возрасте, мне трудно было понять все сложности жизни. Только спустя определенный период времени я понял, что отец стал жертвой произвола того времени. Он не был кулаком или белогвардейцем, не принадлежал ни к какой партии, исправно платил налоги, как и многие деревенские мужики, вступил в образовавшуюся сельхоз коммуну. После распада коммуны приобрёл телегу, плуг, борону и другой хозяйственный инвентарь, который сломали в коммуне. Лошадь коммунары заездили. Мать – портниха, но была вынуждена променять швейную машинку на лошадь. Казалось, что только живи и работай, корми семью. А тут колхоз появился. Опять не ясность. Опять отдай всё. А что дальше?»

           Дальше последовала цепь трагических событий -смерть отца, уход на фронт старших братьев, тюремное заключение по сфабрикованному обвинению, арест матери за «украденные» колоски. Меня заинтересовали воспоминания о Шенкурской тюрьме, ведь и мой дед отбывал там наказание:

«В тюрьме все люди были равные. Вместе со мной в одной камере сидели бывшие руководители района и городских организаций… Все они в свое время являлись членами коммунистической партии. Стараясь в какой-то мере оправдать себя, они не раз говорили, что «… оказаться в тюрьме в годы военного коммунизма нет ничего зазорного даже для коммуниста». Правы они были или не правы, нам трудно было понять тогда. Это были сравнительно пожилые люди, сравнительно грамотные. Многие годы носили в кармане партийный билет. Им было виднее, что зазорно, а что не зазорно...Они не падал духом. Вели себя так, как будто в их жизни ничего не изменилось. Даже в условиях тюремной жизни они старались сохранить человеческое достоинство. К нам относились с отеческим вниманием и заботой. Рассказывали нам разные истории из своей жизни и жизни знакомых им людей, а мы внимательно слушали, смотрели им в рот и мысленно липли к ним, как слепые котята к матери. Когда мы грустили, то они нас успокаивали и говорили: «Не тужите, ребята, вся ваша жизнь впереди, главное, чтобы вы поняли допущенные вами ошибки». На работе мы следовали их примеру. Работали под их неофициальным лидерством.

Шенкурская тюрьма выполняла воспитательную функцию. Если приводили отъявленных преступников, то их помещали в отдельные камеры, общаться с нами и нам с ними не позволяли. При первой возможности их отправляли по этапу. Подавляющее большинство молодых людей были из сельской местности. Их вина была в том, что они сознательно или несознательно нарушали закон того времени. Они сидели в тюрьме, кто за буханку хлебе, взятую без разрешения на пекарне, кто за кочан капусты, срубленный без спросу на колхозном поле.»

           Мне открылись некоторые подробности деревенской жизни 30-40-х годов. После того, как единоличник-отец Павла уступил уговорам агитаторов и вступил в колхоз, ему пришлось поделиться своим земельным наделом и зерном. Скот и лошадь, дворовые постройки стали собственностью колхоза. Сын единоличника был исключен из Комсомола и лишен возможности служить в Красной Армии. Если человек был осужден ,его дом становился колхозной собственностью. Получить «свою» лошадь для личной надобности ( например на похороны ) ,было не просто. Подношение десятнику,отвечающему за распределение лошадей было нормой. Колхозное начальство было строгим , болезни не были основанием для прогула. Доносы были очень распространены, за малейшее нарушение закона и порядка можно было угодить за решетку. Сельская власть не считалась со здоровьем колхозников, только вмешательство представителя райкома ВКП (б) позволило тяжелобольному Зыкину Н.А перейти на более легкий труд. Председателем сельсовета в 1935г. был Степан Заборскй, председателем колхоза им. Дзержинского в 1951г.  был Н.Н Семаков .

      Мне было интересно соотнести данные о работе Зыкина Я.Г  и свидетельства Зыкина П.Н о работе в колхозе.В справке из ГААО записано, что в декабре 1932 г. Зыкин Я.Г был послан в лес на лесозаготовки «для практической работы сроком на неопределенное время». Первоначально это задание показалось мне наказанием . Но как пишет Зыкин П.Н , такие обязанности выполнялись в порядке очереди. Даже пасти колхозный скот на Мурге приходилось всем без скидки на занимаемую должность : « Не мог быть на похоронах и Зыкин Петр Васильевич, племянник отца, счетовод колхоза. Он пас на Мурге колхозное стадо. Коров тогда пасли там по очереди, независимо от занимаемой должности или основной выполняемой работы.» В 50-х годах на лесо заготовки отправился и Павел Зыкин .

« В осенне-зимний сезон лесозаготовок направляли в лесопункт пятьдесят-шестьдесят человек. Лес заготовляли вручную лучковой пилой. Возили на лошадях. Рабочие жили в бараках по отдельности мужчины и женщины. Были красный уголок, магазин, столовая, баня. Семейные жили в отдельных комнатах.»

К сожалению, упоминаний о моем деде Зыкине Я.Г. в рукописи нет. А ведь почта, на которой работал автор документа, располагалась недалеко от дома Зыкина Гаврилы Ивановича, содержателя ямской станции , почтового работника в дореволюционный период. Другом Павла Зыкина был Виктор Глазачев, сын руководителя коммуны Глазачева Павла Игнатьевича, у которого мой дед - Зыкин Я.Г. был заместителем.

Судьба Зыкина П.Н, автора дневника, была нелегкой. С малых лет он трудился в колхозе , не получил возможности закончить школу ,пережил тюремное заключение , работал в шахте на Урале после войны. Когда возвратился в родные места, продолжил работать в колхозе .Ему пришлось пережить уход из жизни близких людей, болезни и прочие превратности судьбы .Обо всем он пишет подробно в своем дневнике . Текст содержит очень много эпизодов ,которые врезаются в память — мне запомнились истории о дедушке-провокаторе, который научил ребенка читать крамольные стихи , о детдомовцах, которые промышляли на переправе , история с несправедливым арестом несовершеннолетнего работника . Интересным показался эпизод, в котором автор рассказывает о достижениях колхоза в 70-80 годы и приходит к выводу ,что пришедшие на смену колхозам фермерские хозяйства не решат проблему сельского хозяйства ,что в социализме было все таки рациональное зерно. Это писал человек , очень много претерпевший от советской власти, партийной номенклатуры: « Говоря о силе и превосходстве трудового коллектива, к сожалению, я не могу ничего сказать хулителям социалистического строя. И только потому, что малограмотный человек и смутно представляю, что такое социализм. Хулители коллективной организации труда ратовали за фермерство, предпринимательство. Им бы я сказал так: « Не спешите, господа! Обернитесь назад, а потом мысленно посмотрите вперед и подумайте. Если вы хотите жить по-старому, то представьте, много ли в нашей Великониколаевской области было богатых людей. Мало-мальски сумели разбогатеть только смолокуры, кожевники и коммерсанты. Честным трудом богатели только смолокуры. Они были профессионалы своего дела. Тогда не было необходимости ограничивать их средствами производства. Лесу было достаточно. Сейчас лес вырубили, захламили, да и смолы курить никто не умеет. Кожевники и коммерсанты богатели за счет населения, находящегося за чертой бедности или на краю нищеты....Коммерсанты, которые перепродают водку и сигареты могут разбогатеть, но и то не все. Многие сопьются и пропадут. Я не знаю, прокормят ли фермеры и разные предприниматели Россию. Но в наших условиях без трудового коллектива не разбогатеют и они.»

Павел Николаевич писал , что он малограмотный человек ,однако его воспоминания изложены так доступно и последовательно,что некоторые нынешние обладатели высшего образования, могут только позавидовать . Я не знаю, будет ли издана эта рукопись когда-нибудь, в ней очень много личных переживаний , ценных для потомков,таких ,которые не принято выносить на всеобщее обсуждение. Дети Павла Николаевича ,сохранившие тетрадь отца ,сделали великое дело: сохранили память о предках ,об односельчанах , о суровом времени строительства коммунизма

Этот случай — исключение из правил. Мы порой- «что имеем не храним, потерявши плачем»...Не бережем сведения о прошлом, а те что созданы, не можем сделать общедоступными. Дневник Зыкина П.Н- уникальный документ. Но не у всех авторов имеются средства на издание мемуаров. И это касается не только воспоминаний простых людей . Не напечатаны труды известных на Севере краеведов Евгения Федоровича Колтового, Анатолия Ивановича Бутакова. У представителей местных властей не находиться средств на издание книг, которых очень не хватает в  школьных  библиотеках.